Перелом

Я сломался :( Мы добежали на коньках по Байкалу от Листвянки за мыс Кадильный и повернули обратно. Дул встречный сильный ветер - бежать было тяжело. Добежали до Скрипера и Ксюха с Леной взяли на буксир свою подружку: привязали к рюкзакам веревку и потащили ее за собой. Стало понятно, что мы не успеваем на автобус. Девченки вызвали машину, которая заберет их из Листвянки, но мне там не было места. Поэтому было принято решение, что я их не буду ждать, а побегу своим темпом. Сильный ветер продолжал дуть: ничего страшного, просто сил расходовалось много. За Черной Падью я устал основательно, была мысль остановиться и попить чайку, съесть апельсин, но я упорно не хотел опоздать на автобус. Думал о том, что не хочется напрягать брата забрать меня; о том, что могу не влезть в последнюю маршрутку; о том, что очень не хочется звонить домой и "обрадовать", что я остаюсь на ночевку в Листвянке, потому что не успел на автобус. В общем я думал не о том о чем надо: не о технике катания на коньках для хоккея с шайбой. Дело в том, что лезвия коньков заточены полукругом для большей маневренности катания как передом, так и задом: в этом есть своя прелесть, но нужно соблюдать равновесие, не отклонятся тушкой назад и держать ноги согнутыми в коленях. Преодолев очередную замерзшую трещину, я расслабился: выпрямил ноги и в один миг они буквально выстрелили из под меня вверх и я, не успев среагировать, всей своей массой упал на плечевой сустав, который сложился в сторону шеи и грудины. Позвоночник тоже получил свою долю нагрузки на излом, но выдержал, а вот ключица не смогла устоять - сломалась и я почувствовал, как что-то сместилось и почему то решил, что сломалась именно ключица, хотя, честно говоря, смутно представлял себе эту косточку и как она ломается. На какое-то мгновение я сжался от боли, но смог встать. Чтобы понять, что я что-то сломал, я решил поднять руку вперед вверх - это было ошибкой: хотя рука и поднялась, но было немного больно и ощущения были совсем другие, как будто нет опоры. Второй раз я поднять руку уже не смог. До Листвянки оставалось километров десять, а слева метрах в трехстах мимо меня пронесся хивус (катер на воздушной подушке), а справа на значительно большем расстоянии был зимник, по которому ездили машины до Больших Котов. Но я пошел своим ходом, прекрасно осознавая, что второго падения я могу не перенести. Позже, читая про травмы ключицы, я наткнулся на то, что отломки ключицы могут порвать ключичную артерию и нерв. На автобус я опоздал на тринадцать минут. А незадолго до отправления маршрутки пришли мои спутники, позволившие мне убежать вперед. Я немного сожалею о том, что они меня отпустили, и прекрасно понимаю, что виноват сам, тем более, что опыт пребывания в опасных ситуациях у меня есть. Не знаю, почему я не был осторожен: наверное потому, что не чувствовал опасность. Из защиты у меня были хоккейные наколенники и налокотники, а вот панциря, защищающего плечи, не было.

До дома я добрался кое-как. Расстроенная, огорченная жена отправила меня в травмпункт. Рентгенолог не без тени удовольствия, как мне показалось, сообщил, что я сломал ключицу. Я увидел снимок и ничего сначала не понял, но дежурный врач объяснил мне что да как. Мне стало понятно, что нужна операция, но меня заковали в рамку, которая ничего кроме неудобства и боли мне не принесла. Провести два месяца в покое уж точно не получилось бы, потому что в четверг на повторном снимке стало ясно, что две части кости так и остаются разошедшимися, а это означало, что операция неизбежна. Меня направили в приемное отделение, в котором почему то сначала уделили время алкашу, который по пъяне переломал себе бедро, а уж потом занялись мной. Я никогда не забуду врача, который театрально разыграл сценку отсутствия мужских мест в больнице и отправил меня сдавать анализы в сгнившую близлежащую поликлинику. Хорошо, что хватило ума воспользоваться "связями": уже в пятницу я лежал в больнице и увидел, что в мужских палатах были места, а вот в женских - не было. Анализы мне прекрасно сделали в этой же больнице. Три дня с пятницы по воскресенье я ждал своей очереди на операцию (в эти дни плановые операции просто не делали - только экстренные). Вам когда-нибудь делали операцию ? Она начинается с клизмы: одна ставится вечером, а другая - утром. Если вы можете передвигаться, то это хорошо - вас загибают раком и вставляют в задницу пластиковую трубку, по которой ваши кишки наполняются некипяченой водой из под крана: вам повезет, если в этот момент в воде не будет никаких организмов, хотя шесть дней больнющих уколов антибиотиками убьют всю живность, которая у вас есть внутри. А вот если вы не можете ходить, то тогда вам придется сидеть или лежать на боку или еще черт знает как прямо на кровати, потому что облегчится на операционном столе из-за расслабления кишки вы не имеете права: операцию могут отменить, и по правилам в этот день в этой операционной их делать будет нельзя. А вода вместе с отходами жизнедеятельности будет выливаться в утку, в этакую посудину, под вами.

 Операционная - это вообще отдельная тема. Перед операцией вам сделают укол успокоительного, потом поведут или повезут в операционную, где вы будете ждать медсестру, которая поставит вам капельницу физраствора, при этом вы обязательно должны дать ей катетор, купленный вашими родственниками в аптеке. Вам еще много чего нужно будет купить самим, потому что в больнице этого для вас нет: даже резиновые перчатки для анестезиолога или хирурга. А вот если вам прописали лечение металлоостеосинтезом, то вы вообще "попали на бабки": за свою пластину с шурупами я заплатил двадцать одну тысячу рублей, а Миша, сломавший голень с лодыжкой, вынужден был потратить сорок пять тысяч на эти железки. Вернемся к медсестре. Здесь вас поджидает неприятность: медсестра может неправильно ввести катетор вам в вену и, пустив физраствор в ваше "пустое" от еды и воды тело, уйти покурить, оставив вас одного в операционной, а физраствор тем временем будет наполнять не только кровеносную систему, проникать и в мягкие ткани мимо вены - рука в этом месте вздуется, но ничего страшного: вернувшись медсестра извиниться перед вами, вытащит катетор, перетянет это место бинтом и вставит другой катетор в другую вену. Через какое-то время придет анестезиолог со здоровенным шприцем и будет вам объяснять, что ему нужно добраться до околонервного пространства и ввести туда содержимое шприца, но он не знает, где имеено у вас это место, нет он знает где оно должно быть, но именно у вас - нет, поэтому вы должны ему помочь: когда вы почувствуете покалывания в руке (мне показалось, что мое предплечье долбануло током), то вы должны подать сигнал и именно в этот момент содержимое шприца вольется в ваше постепенно офигевающее тело. Потом вас снова оставят одного ждать, когда ваша рука перестанет быть подконтрольной вам. Проверка очень проста: сначала они удостоверятся, что вы не можете ее поднять, а потом начнут тыкать в вас иголкой от шприца: даже если в районе локтя вы и почувствуете, что вас что-то укололо (отдаленно напоминает укол), то с их словами "а сейчас мы уколим сюда, вы что-нибудь чувствуете ?" вы будете гадать "да куда же они тыкают-то ?". В этот момент вы готовы к операции и следующими действующими лицами кроме вас становятся хирург и его помощник. Они режут вас, добираются до ключицы и, как говорится "не дай бог" обнаружат у вас какое-нибудь осложнение, которого не было видно на рентгеновском снимке. Если вас не усыпят снотворным, то вы будете ощущать, что с вами что-то делают, но боли не будет. Я был в сознании, заторможенном сознании, и мозгом понимал, что дырок и шурупов в моей ключице становится все больше и больше, но сосчитать точно не мог, так как моя чувствительность была весьма и весьма далеко не чувствительной :). Мне казалось, что кость немного выворачивают, но как было на самом деле, я не знаю. Я пытался разговаривать с хирургами:  бесполезно, как об стенку горохом, они не отвечали на мои вопросы, и я так и не узнал, какого цвета у меня кости.

Перед операцией я боялся что замерзну в операционной. Но этого не произошло. Не знаю почему, может быть от введенных препаратов, а может из-за рефлекса, который опять же из-за этих же химикатов не вызывал нужной реакции, а именно страха: у меня затряслись ноги. Потом меня накрыли чем-то и стало даже жарко. Сейчас, сидя дома, мне кажется, что таким образом тело просило не резать его, мол пожалей, я заживу само, дай мне только время, посиди спокойно и кость срастется. Но химикаты сделали свое дело и мозг его не услышал.

Мне казалось, что операция продолжается, а она уже была закончена: швы наложены и пациент готов к перемещению в палату. Меня перетащили на каталку и увезли на лифте на четвертый этаж. С каких-то настенных часов я запомнил время: начало первого часа дня. После лифта медбрат Игорь помог мне встать с каталки и доковылять до палаты. Потом был еще один медработник, который в ванной обернул вокруг меня гипсовый панцирь, сковавший мои движения. Чувствовал я себя нормально, ощущение слабости проходило и я начал понимать, что все не так уж и плохо, боли не было. Выпил стакан воды, припасенный заранее, и лег на кровать. Где-то в начале пятого вечера пришла моя жена и вот тут то меня ждал еще один сюрприз: анастезия прекращала свое действие и я на глазах жены стал чувствовать себя хуже и хуже. Боль не позволяла стоять (я пошел проводить ее до выхода из отделения), пришлось настоять, чтобы она уходила, и я увидел как слезы наворачиваются на ее лице, почувствовал как больно ей видеть любимого человека, который на ее глазах затухал, как последний огонек в холодных мокрых сумерках, унося с собой такую дорогую для сердца жизнь. Странно, что никто из медработников не предупредил меня об этом, никто не сказал, что не нужно ходить, потому что свежи раны, нанесенные хирургами, что нужно лежать и не испытывать судьбу. Я вернулся на кровать, проглотил обезболивающее и запил его стаканом воды - через какое-то время стало лучше. По иронии судьбы кетонал в таблетках оказался у меня случайно: брат купил его по ошибке вместо упаковки в ампулах. И благодаря вот этой ошибке я и мои товарищи по несчастью получили возможность успокоить боль не тогда, когда придет медсестра, а тогда, когда это нужно. Свой первый укол обезболивающим я получил только поздно вечером перед сном. Мне еще ставили шесть дней сильный антибиотик, который был очень болезненным: внутри то ли что-то взрывалось, то ли что то  сильно раздувалось, давя на проницаемые ткани. Несколько дней (то ли два, то ли три) ставили по два укола утром или вечером, добавляя к сильному, больнющему антибиотику практически безболезненный антибиотик. Обезболивающие таблетки я прекратил принимать уже во вторник вечером, отказавшись и от обезболивающих уколов.

Продолжая тему уколов, хочу рассказать следующее. Вечером в день операции моему сопалатнику поставили укол промидола. Обезболивающее не подействовало. Товарищ был молод и не терпелив (хотя как можно терпеть боль от прооперированной ноги). Он начал звонить кому-то из своих и пытаться что-то выяснить. Я позвал медсестру (на наше "палатное" счастье я единственный мог ходить, пусть и во вред себе) и она ответила, что промидол является наркотическим обезболивающим, оказывающим сильное действие, и странно, что лекарство на него не подействовало. С этими словами она ушла. Позже, как мне рассказал товарищ, она поставила ему еще одну дозу промидола - тот же результат, а именно, никакого. Я скинул смс-ку лечащему врачу, а страдалец тем временем дозвонился до кого-то и к нам в палату пришла женщина, которая оставалась самой старшей по должности сотрудницей больницы после окончания рабочего дня. Как думаете, что она сделала ? Я просто офигел от этого: приложила к его ноге, до которой было просто невозможно дотронуться от боли, грелку со льдом ! "Лежи, родной, охлаждайся !". Не знаю, чем бы закончились наши мучения, но на наше счастье мне на мобильник позвонил лечащий врач и сказал поставить два кубика демидрола (не перепутал ли я название снотворного ?) и морфин. С этими словами я поковылял бегом пристреленной антилопы к медсестре. После этих уколов страдалец затих и уснул. Не понятно, почему медсестра сразу не приняла такое решение: дать более сильное средство и просто усыпить человека, "ставящего на уши" знакомых и медработников .Позже в коридоре я встретил человека, которому после аналогичной операции несколько дней ставили уколы морфина. Происшедшее натолкнуло меня на мысль о том, что в больницы идут работать люди, ненавидящие других людей. Конечно, это произошло под влиянием пережитого и абсолютно не верно, но факт остается фактом: со временем восприимчивость к боли других людей притупляется и не вызывает той реакции, которая должна быть, а именно оказать помощь. У меня это произошло на третий день, но я вовремя обратил на это внимание не без помощи товарищей по несчастью и постарался вернуть прежнюю восприимчивость.

Была у нас еще одна медсестра - она получила в лоб кулаком от какого-то деда за то, что больно поставила укол :) Стали боятся ее неумелых рук и мы. Но куда деться с подводной лодки инвалидам ? Она пробила мне кровеносный сосуд, ставя укол антибиотика в мышцу ноги, и я увидел, как подкожные ткани вмиг наполнились кровью. Но вместо злобы почему то возникло желание поддержать ее, стать подопытным, на котором учатся зеленые студенточки. Она же поставила моему товарищу по несчастью капельницу, вовремя не пришла и не остановила ее, пришлось мне ее останавливать и, видимо, я дернул иглу в вене и соленый раствор стал просачиваться в мягкие ткани, сжигая все на своем пути - увидев это, она в панике убежала, доведенная до отчаяния в этот злополучный день, за помощью к более опытной девушке-медсестре. Позже у этого человека появился здоровенный синяк на руке и это было еще ничего, так как мог начаться некроз тканей. Я чувствую вину за происшедшее, так как позже на собственной шкуре узнал, что даже если вся жидкость закончится, то воздух все равно не попадет в вену. А так, желая помочь товарищу, я невольно только навредил ему. Меня и товарища спасло только то, что капельница была мной остановлена.

Чем дальше оставались критические операционные дни, тем спокойнее была наша жизнь. Но расслабиться нам не дал туалет ! Я хотел его сфотографировать, но в последний момент передумал, решив выкинуть его из своей памяти (не получиться, так как мне еще предстоит провести десять дней в этой больнице после операции по удалению поставленной пластины). Это просто орудие пытки какое-то: чтобы сходить по-большому, нужно забраться на ступеньку и сесть голой задницей на постамент, выложенный кафельной плиткой ! Ума не приложу, как это делают те, у кого сломаны ноги и они ходят на костылях. А ведь еще и женщины должны были пользоваться этим туалетом. Как-то утром, выйдя из палаты, я наткнулся на женщину, которая пришла на операцию по удалению пластины из ноги. Так вот, она поведала мне, что в свое время свалилась на прооперированную ногу, вставая с этого постамента - шуруп ушел в сторону, сведя на нет результаты операции. Как назло, эта участь не миновала и одного из моих товарищей, но к нашему счастью все обошлось.

Не знаю, какие именно чувства возникли в голове читателя от прочитанного, но я, предполагая, что волосы стали дыбом, прекращаю описывать наши злоключения, тем более что две недели, проведенные в больнице подошли к концу. Приехав домой, я выложил свои рентгеновские снимки на питерском медицинском сайте и пошло-поехало: я узнал, что перелом был сложный, операция с техническими трудностями, а пластина установлена неправильно и, если я буду усердно разрабатывать плечевой сустав, то ее вырвет из кости вместе с шурупами, и что через шесть месяцев после операции по установке пластины мне нужно задуматься об операции по ее удалению. После операции хирург сказал мне, что в моей ключице было восемь переломов: один поперечный. из-за которого произошло смещение костных отломков, и семь продольных, которых не видно на рентгеновском снимке. Позже при выписке он добавил, что мне нельзя до октября никаких физических нагрузок и нельзя поднимать руку выше туловища. Это был настоящий приговор: ведь лето стояло у порога, предстояла майская покатушка в Аршан, которую я хотел сделать по своему, меня ждал Пик Босан, я хотел съездить на губу Песочную, на Ольхон, встретить рассвет на мысе Хобой и просто гонять на веле ! А хоккей в Ангарске ? К чему были вечерние мучительные боли в ногах, которые не давали мне спать после тренировок ? Мое терпение от справедливых ругательств-негодований товарищей по команде из-за того, что моя игра шла нет так как нужно ? Все в одночасье просто вылетело в трубу, сведя на нет многолетний труд. Конечно, я не спортсмен - зарабатываю на жизнь мозгами, а они не пострадали (я даже учил в больнице правила дорожного движения), но именно это делает особо ценными те достижения, которые у меня получились, пусть они даже не идут ни в какое сравнение с достижениями кого-то еще. Это была борьба прежде всего с самим собой. И в этой борьбе я потерпел пораженье, пусть и не окончательное и решительное, но все же откинувшее меня назад. А ведь у меня уже был опыт, когда нужно уделять внимание только тому, что присходит, а не думать о чем-то другом: на хоккейных тренировках, а главное на опасном участке за Средними Хомутами, когда я насильно заставлял себя думать о каждом шаге, о положении тела и рук с палками и гнал мысли, что будет, если я потеряю равновесие и рухну со скалы вниз с тяжелым рюкзаком. Наверное, просто потому что в тот злополучный для меня день я не чувствовал опасности от Байкальского льда и своих коньков :( Мне абсолютно нет никакого дела до людей, которые выкарабкивались будучи переломанными полностью, как бы цинично это не звучало, - ведь я здоров, полностью здоров и полон сил за исключением какой-то маленькой косточки. Наверное, если бы я был бы в такой же ситуации, то есть полностью поломанный, то мне было бы легче забыть тот активный образ жизни, что я полюбил, и людей, которые стали мне дороги во время этой активной жизни и шли со мной одной тропой, спали в одной палатке, а теперь путешествующие без меня :(

Своему другу я отправил смс-ку: "Свое нынешнее положение я вижу как очередной трудный и малоприятный участок маршрута, который хочешь - не хочешь нужно пройти". На него я получил ответ, который очень точно описывает мою ситуацию и то что со мной произошло: "Ничего, самый длинный маршрут - это сама жизнь, хотя это если не торопиться никуда ... " Хочется поставить смайлик, но кроме обиды и горечи ничего нет.

В конце должно быть заключение. Вот оно: не торопитесь и не забывайте о защите.

11 апреля 2009 года

Еще раз подчеркну, что я не собирался сказать, что именно эта больница плохая и туда не надо ходить, я предполагал, что люди, занимающиеся активными способами времяпрепровождения, задумаются и станут более  аккуратными, тщательно взвешивая свои поступки, будут более внимательно заботиться о мерах безопасности и средствах защиты, и тогда им не придется чинить свои тушки. Мне искренне жаль читателя, у которого возникли иные ассоциации после прочтения рассказа.

Дискуссионный Клуб Русского Медицинского Сервера - спасибо за профессиональные советы.

"Война мнений" на Angara.net - спасибо тем, кто поддержал.

E-mail: cranby@yandex.ru    Форум    Гостевая книга (guestbook)    Главная